Неточные совпадения
В первые годы пребывания в Петербурге, в его ранние, молодые годы, покойные черты лица его оживлялись чаще, глаза подолгу
сияли огнем жизни, из них лились лучи света,
надежды, силы. Он волновался, как и все, надеялся, радовался пустякам и от пустяков же страдал.
Я едва верил глазам своим. Кровь бросилась в голову старика и залила его щеки; он вздрогнул. Анна Андреевна стояла, сложив руки, и с мольбою смотрела на него. Лицо ее
просияло светлою, радостною
надеждою. Эта краска в лице, это смущение старика перед нами… да, она не ошиблась, она понимала теперь, как пропал ее медальон!
Лица их были пасмурны, омрачены обманутой
надеждой; рыжий Петруха, избитый, полуживой, остался на дворе; он, охая и стоная, лежал на земле; мать содрогаясь подошла к нему, но в глазах ее
сияла какая-то высокая, неизъяснимая радость: он не высказал, не выдал своей тайны душегубцам.
Я был разговорчив и весел, как никогда; Гельфрейх изъявлял какой-то шумный восторг,
сиял, болтал без умолку и иногда своими выходками заставлял улыбаться
Надежду Николаевну.
Он весь
сиял, как будто от луны;
Малейшие подробности одежды,
Черты лица все были мне видны,
И томно так приподымались вежды,
И так глаза казалися полны
Любви и слез, и грусти и
надежды,
Таким горели сдержанным огнем,
Как я еще не видывал их днем.
И легко и светло было на душе Марьи Гавриловны, когда под пытливыми, но невидимыми ей взорами обительских матерей и белиц возвращалась она из Каменного Вражка в уютный свой домик. Миром и радостной
надеждой сияла она и много жалела, что поздно узнала елфимовскую знахарку. Под яркими лучами заходившего солнца мрачна и печальна казалась ей обитель Манефина.
Но где ж оно, где это малое стадо? В каких пустынях, в каких вертепах и пропастях земных
сияет сие невидимое чуждым людям светило? Не знает Герасим, где оно, но к нему стремятся все помыслы молодого отшельника, и он, нося в сердце
надежду быть причтенным когда-нибудь к этому малому стаду, пошел искать его по белу свету.
Матрос с тесаком бросался на толстого буржуя без лица и, присев на корточки, тукал его по голове, и он рассыпался лучинками.
Надежда Александровна,
сияя лучеметными прожекторами глаз, быстро и однообразно твердила: «Расстрелять! Расстрелять!» Лежал, раскинув руки, задушенный генерал, и это был вовсе не генерал, а мама, со спокойным, странным без очков лицом. И молодая женщина с накрашенными губами тянула в нос: «Мой муж пропал без вести, — уж два месяца от него нет писем».
С открывшегося горизонта счастья Горбачева вдруг раздался грозный громовой удар именно тогда, когда на этом горизонте, казалось, не могло зародиться ни одного облачка, а напротив,
сияла заря чудной
надежды. Он готовился быть отцом.
Яков Потапович молчал почти все время, но глядел на всех открытым, честным взглядом своих прекрасных глаз. В них
сияла искренняя радость за упрочивающееся счастие любимых им людей, и ни единая горькая мысль о своих разбившихся
надеждах ни на минуту не омрачила их блеска.